Автор: Maya
Переводчик (1-13): daarhon
Переводчик (14-Эпилог): Fyrvaktare
Категория: слэш
Пейринг: ГП/ДМ
Размер: макси
Статус: перевод заключительной части, закончен!
Рейтинг: R (авторский)
Дисклеймер: Права на книги у Роулинг, права на фанфик и перевод глав с 1 по 13 у Maya и daarhon соответственно, я материальной выгоды не извлекаю, перевожу помаленьку.
Примечания и предупреждения:
После удаления автором своих фиков из сети и оригинал, и основная часть перевода этого текста передаются исключительно из рук в руки. Свой перевод, поскольку это лишь небольшая часть произведения, я выкладываю сюда, чтобы не создавать лишних сложностей.
Жму руку daarhon за проделанный титанический труд, который спас меня от суицидального при моей занятости желания взяться за этот прекрасный фик целиком, и попробую довести это дело до конца, ради всех, кому некомфортно читать в оригинале, и собственного удовольствия.
Это моя первая попытка перевода для фандома ГП. Умеренная конструктивная критика приветствуется, деструктивная порицается.
Приятного чтения!
Проба пера на главе 13 (14.05.2016)Малфой по-прежнему смотрел в окно. Подумав о возвращении в квартиру, где всё будет напоминать о ночи, которую уже никогда не вернуть, Гарри испытал ужас и сказал, что хочет заехать к Рону.
— Я сначала завезу тебя...
— О, ты думаешь, я отпущу тебя куда-то одного, пока похититель на свободе? — возмутился Малфой, не отрывая взгляда от пейзажа. — Ну-ну, удачи. Поехали.
Когда они прибыли, Панси увела Малфоя смотреть, как на ней сидит свадебное платье.
— Ого, похоже, это дело совсем Малфоя довело, — сказал Рон с легким оттенком сочувствия в голосе. — Он даже не стал хохмить на тему того, что лучше посмотрит на Панси без платья.
После чего он пригляделся к Гарри повнимательнее и отправил домовика в погреб за огневиски. Бутылка была 1589 года и стоила, вероятно, дороже, чем вся Гаррина квартира. Первый глоток обжёг горло.
— Так, — сказал Рон. — Что с тобой такое? Это ведь не из-за дела.
Дело тоже на него повлияло. Гарри обещал себе, что убережет всех детей, не только малышей Лаванды. Он должен был защитить весь Хогвартс: однажды он дал себе слово, что никто его больше не тронет. Хогвартс стал для него домом, убежищем, дети там должны быть в безопасности. Юджиния Варли, с ее рыжими волосами, собранными в строгий пучок, и ещё совсем детским лицом, так и стояла у него перед глазами. Он её вернет, и не в пакетах, а живой и невредимой.
Он сделал ещё один долгий глоток огневиски, пока перед глазами не осталось только хрустальное дно бокала. Поставив бокал на стол, Гарри сгорбился над опустевшей стекляшкой, склонив голову.
— Не только из-за дела, — сказал он.
— Из-за «Страны страстей»? — спросил Рон. — Или из-за... э... из-за Малфоя?
По его тону было слышно, что ему явно очень некомфортно говорить об этом, но он всё равно не отступится. Гарри рассмеялся:
— Нет, не из-за «Страны страстей».
Повисло молчание. Рон сделал глубокий вдох, но осторожно, словно боялся, что воздух вокруг них отравлен, а затем Гарри ощутил у себя на плече его руку, уверенную и тёплую.
— Я думал, что это был кто-то из такого заведения, потому что — потому что выглядел ты не слишком радостно, — начал он. — Но я ведь был не прав?
— Да, — ответил Гарри.
— Господи, — воскликнул Рон, — я совершенно не гожусь для таких вещей! Если бы только Гермиона не была так занята своим новым кавалером, она бы точно уже давно что-нибудь заметила. И продумала бы план действий!
Опустив взгляд, Гарри обнаружил, что его бокал снова наполнен. Рон и Панси приучили своего домовика действовать максимально скрытно, чтобы Гермиона даже не заметила, что он у них есть. На той неделе, когда они завели эльфа, Малфой как раз был вдохновлен очередным фильмом, из-за которого начал называть домовика «ниндзя». Это имя как-то и прижилось.
— Спасибо, Ниндзя, — поблагодарил Гарри и сделал очередной обжигающий глоток.
Даже переезд не решил бы проблемы. Он не мог перестать навещать Рона и Панси, перестать видеться с Гермионой, никогда больше не заходить в бар в пятницу вечером. Он не мог распутать свою жизнь и жизнь Малфоя, да и не хотел: он не ожидал, что всё так повернётся, но всё уже случилось, и он был бы только счастлив так и остаться безнадежно, восхитительно запутанным во всём этом без возможности выбраться — если бы только Малфой мог ответить «да», согласиться, что это хорошая идея.
— Значит, это был Малфой, — сделал вывод Рон. — Ага, Ниндзя, мне тоже плесни.
— Я бы не стал, — сказал Гарри. — Он просто пытался найти выход из этого кошмара, как друг.
— Эм, — сказал Рон. — Так. Знаешь, я считаю себя довольно неплохим другом, но должен сказать, Гарри, если тебе вдруг понадобятся услуги разнузданного сексуального характера, я пас. Может, тебе стоило...
— Я предложил ему встречаться, — сказал Гарри, и слова прозвенели в воздухе, слишком громкие, слишком реальные. — Он мне отказал.
— О, — откликнулся Рон. — Эм. Понятно. — Он сделал паузу, а потом осторожно начал:
— Может, мы всё-таки дадим Гермионе совсем малюсенький намёк...
— Нет.
Рон мрачно уставился в свой бокал. Гарри выпил.
— Не стоит забывать, — наконец сказал Рон, — что Малфой сумасшедший. Так что его поведение совершенно непредсказуемо. Пускать слюни, исходить пеной, отвергать вейл — каких только сумасшедших вещей не делают сумасшедшие люди. Нельзя принимать это на свой счёт.
— Нет, — повторил Гарри. Ниндзя в третий раз наполнил его бокал.
Эту ночь они провели растянувшись на диванах в одной из Роновых роскошных гостиных, допивая бутылку огневиски.
— В мире полно других сумасшедших, — в какой-то момент заметил Рон, лежа на спине и вдумчиво изучая лепнину на потолке. — То есть, если тебя привлекают люди, которые тебя бесят — учти, я не осуждаю — так вот, я знаю множество таких людей. То есть, ладно, признаю, Малфоя в этом деле обойти сложно. Он бесит просто феерически. Но, может, тебе бы подошёл мой бухгалтер. Я вот его просто ненавижу.
— Спасибо, — сказал Гарри. — Пожалуй, обойдусь.
— Но, Гарри, дело в том, — продолжил Рон, — дело в том, что так не может продолжаться. В смысле, теперь, когда он в курсе. Вейлы же не могут... Или ... ?
Гарри вздохнул и снова приложился к бокалу. Он уже почти освоил искусство пить лежа, в этот раз на подбородок пролилось совсем немного.
— Нет, — тихо ответил он. — Мне нужно придумать, как отделаться от Малфоя.
— Разумное решение, — сказал Рон. — Ты поступаешь правильно. Так что — вам, наверно, стоит перейти к другим партнерам?
— Что?
— На время, — поспешно уточнил Рон. — Просто в качестве меры предосторожности. Ты же сам сказал...
— Я не это имел в виду, — прорычал Гарри, борясь с желанием найти Малфоя прямо сейчас, схватить и не отпускать. — Я имел в виду — мне нужно придумать, как отделаться от него завтра вечером.
— Эм, Гарри, я не уверен, что одного вечера хватит.
— Нет, ты не понимаешь, завтра пятница, — пустился в объяснения Гарри, сделав свободной рукой неопределенный жест в сторону дизайнерской люстры. — День, когда мы ходим в паб. Все об этом знают. И если я пойду туда без Малфоя, я рассчитываю, что по дороге меня похитят.
Ответом ему было долгое молчание.
Затем Рон сказал, очень мягко:
— Гарри? По-моему, тебе хватит пить.
— Да нет же, — возразил Гарри, злясь на себя и дурацкий алкоголь, который не давал ему объяснить Рону свою идею так, чтобы тот понял, что всё совершенно логично. — Нет, мне просто нужен план.
— План — это прекрасно, — с жаром подтвердил Рон. — Я день и ночь о нём мечтаю. Но, э, как бы тебе сказать, Гарри... У тебя много сильных сторон. Квиддич, например. В нём ты ас. Но планы — это не совсем твоё. Планы — это к Гермионе. Твой подход — сильно-сильно разозлиться, взять и... победить зло.
Рон говорил, явно обдумывая свои слова, с сомнением глядя на Гарри, словно ожидал, что тот обидится. Гарри не покидало ощущение лёгкой отрешенности от всего: и собственного несчастья, и лихорадочной работы мозга. Ему казалось, что он парит, медленно поднимаясь к высокому потолку. Лепнина по углам выглядела как завитушки глазури на торте.
И так же медленно в сознании Гарри поднялась мысль.
— Сильно-сильно разозлиться, — пробормотал он, закрывая глаза. От света хрустальной люстры темнота под веками наполнилась дрожащими огоньками. — По-моему, вполне себе план.
Глава четырнадцатая
14.1 (15.05.2016)
— Ты, — повторил Гарри. Ошейник впился ему в кожу, и из горла вырвался рык. Вспыхнувшая ярость придала решимости, вытеснив отчаяние. — Я убью тебя.
В стылом складском помещении Катберт выглядел немного выше и гораздо увереннее, чем в аврорате. Может, потому что перестал строить из себя безропотного подчиненного. А может, Катберт чувствовал себя высоким, только если его собеседники сидели на цепи и были полностью в его власти.
— Угрозы и высокомерие, мистер Поттер? — спросил он. — Не могу сказать, что я удивлен. Чего ещё ждать, от таких, как вы.
— От таких... как вы, — медленно повторил Гарри, сбитый с толку ядовитым тоном. Такие интонации он привык слышать от Пожирателей, но никак не от магглорожденных. Даже таких, как Катберт.
— Ты себе даже не представляешь, — продолжил Катберт, — как я тебя ненавижу. Так ведь? Тебя и этого твоего чванливого чистокровного партнера. Вечно ходите по аврорату с таким видом, как будто вам там всё принадлежит. Слишком крутые, чтобы соблюдать правила, и уж точно слишком крутые, чтобы якшаться с магглорожденными. Со мной всю жизнь так обращались. В семье меня считали уродом, потом пришло письмо, я приехал в Хогвартс, но даже там так и остался уродом. Все чистокровки воротили от меня носы. Зато таких, как вы — настоящих выродков, отвратительных мутантов, полулошадей, полурыб, кошмарных крылатых тварей — таких, как вы принимали без вопросов. — Катберт прервался, резко втянув воздух. — Что ж. Думаю, теперь-то у вас самодовольства поубавилось.
— Родители моей матери были магглами, — заметил Гарри. — И родители моей лучшей подруги. Я никогда не думал, что я лучше магглорожденных.
— Нет, ты ведь вообще о других людях нечасто думаешь, правда? — спросил Катберт. — Зато ведёшь себя так, как будто ты выше всех. Тебе никогда не приходилось задумываться: никогда не приходилось терпеть чужое презрение, нет, ты же Гарри Поттер, красавчик и знаменитость. Ты же любимец судьбы, зачем тебе обращать внимание на мелких сошек.
— Ага, у меня не жизнь, а сплошной праздник, тут ты меня раскусил, — огрызнулся Гарри. — У нас у всех были свои проблемы в школе. Но никто при этом не свихнулся настолько, чтобы счесть свои обиды достаточной причиной похищать, продавать и убивать детей. Ты потерял моральное преимущество в тот момент, когда начал сажать людей в клетки!
Катберт только улыбнулся, пробежав кончиками пальцев по прутьям одной из клеток. Мужчина с клыками как у тролля рванулся к решётке, словно хотел его укусить. На это Катберт снова улыбнулся, не сводя глаз с Гарри.
— О, мои обиды тут ни при чём, — пояснил Катберт, — я делаю это ради денег. Я нашёл покупателя, который готов отвалить горы галлеонов за таких существ, как вы — понятия не имею, почему. Но не стану отрицать: как только я узнал правду о тебе, я понял, что просто обязан тебя заполучить. Я хотел, чтобы ты знал, что это сделал я. Хотел видеть твоё выражение лица, когда до тебя дойдёт. Ты ведь никогда не принимал меня всерьез, правда? Настолько, что даже как подозреваемого не рассматривал. Я был в твоих глазах просто почтовой совой, которая должна доставить письмо твоему драгоценному партнёру, но теперь...
— О да, — сказал Гарри, впуская в свой голос сумрак древнего леса, шорох змей в траве и крики птиц. — Только представь, кто ты в моих глазах теперь.
На пару мгновений это выбило Катберта из колеи, но только на пару мгновений. Он молча прошёлся вдоль клеток, обозревая свои владения; подошвы его ботинок шаркали по неровному полу склада. Вскоре он уже опять улыбался.
Как бы Гарри хотел просто отдаться на волю обжигающего гнева, и смог бы — если бы в ловушке он оказался один. Но он должен был помнить о Юджинии Варли, о Конлете Фрексли. О целом море незнакомцев в оковах, которых он был обязан защитить, и о покупателе экзотических диковин, которого нужно было выследить и наказать.
— Я всё гадаю, как ты обеспечил себе алиби на время той вечеринки в аврорате, — сказал Гарри.
— Какое это имеет значение? — спросил Катберт.
Гарри медленно, со значением улыбнулся. Задрожав от приступа плохо скрываемого желания, Катберт резко отвернулся.
— Считай, что это профессиональный интерес. Наверно, на Малкольма Бэддока Империус пришлось наложить, чтобы заставить его с тобой целоваться?
— Наглая ложь! — рявкнул Катберт, тут же снова уставившись на Гарри сверкающими от гнева глазами.
Клокочущая внутри ярость и Катберт настолько завладели вниманием Гарри, что на этот раз он не услышал шаги в коридоре, только скрип открывающейся двери. В голове вспышкой надежды полыхнула мысль «Малфой!», и Гарри стремительно развернулся на звук.
— А заставлять и не надо было, — сказал поблескивающий в свете люминесцентных ламп Малкольм Бэддок. Он посмотрел на Гарри и улыбнулся немного виновато:
— Я ведь говорил, что у меня есть парень.
14.2 (17.05.2016)
***
— Ох, да вы шутите! — прорычал Гарри, придя в себя. — Ты не говорил, что твой парень — злодей!
Малкольм поднял руку в примиряющем жесте, одно из его колец сверкнуло на свету.
— Ну а что-о-о, я же Слизеринец. Чего-то такого стоило ожидать.
Гарри ошарашенно замолчал, а Малкольм повернулся к Катберту, сказав с упрёком:
— Я же просил тебя взять Забини.
— Я пытался, не вышло, — огрызнулся Катберт. — Кроме того, покупатель хотел Поттера, как и я. Он гораздо сильнее, гораздо более редкий экземпляр, и потом — я хотел подрезать ему крылья.
Он метнул на Гарри очередной разъярённый взгляд, в котором горело желание, только распаляющее его ненависть вместо того, чтобы вытеснить её. Тогда Малкольм подошёл к нему и погладил по щеке; выражение лица Катберта немного смягчилось.
— Я понимаю, — сказал Малкольм. — Я знаю, что ты стал охотиться на Забини только ради меня.
— Как романтично, — процедил Гарри.
Катберт стиснул зубы и снова дёрнулся в сторону пленника, но Малкольм мягко удержал его лицо, перехватывая взгляд, и медленно поцеловал.
Даже у сумасшедших расистов-похитителей и убийц с личной жизнью было лучше, чем у Гарри. Вот вам и мировая справедливость.
Когда Малкольм наконец отклеился от Катберта, тот проводил его мечтательным взглядом и повернулся к Гарри, закусив ощутимо припухшую губу.
— Малфой очень расстроится.
— И хорошо, — отрезал Катберт.
— Я знаю, что чистокровки такие же сволочи и угнетатели, как полукровки, и всё такое, — сказал Малкольм, словно повторяя выученный урок, убедительный, но немного скучный. — Но Малфой мне нравится. Он хорошо со мной обращается. То есть, он обращается со мной как невероятно надменный сноб, но он просто иначе не умеет.
— Малфой с его подачками не заслуживает твоей благодарности. Забудь о нём, — сказал Катберт, протянув руку и погладив Малкольма по шее. — Теперь у тебя есть я. И это как раз Малфой швырнул тебя Поттеру, как кость бешеному псу — только чтобы тот мог выкинуть тебя из дома вместе с мусором.
Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но вспомнил, что именно так всё и было. Однако он не обязан был оправдываться перед этими людьми. И винить кровь вейлы в том, что она сделала его козлом, тоже не стоило: с этим он и без нее справлялся.
— Ага, это было ужасно, — согласился Малкольм, но прозвучало это абсолютно неубедительно. — Я чувствовал себя использованным. — Глянув на Гарри из-за спины Катберта, он произнес одними губами: «Я не жалею!» — и ослепительно улыбнулся.
Улыбаться в ответ Гарри был как-то не в настроении.
— Так что, — сказал он, — ты просто сидишь, сложа руки, пока твой парень похищает и продает людей?
— Я же люблю его, я должен его поддерживать, — ответил Малкольм, глядя на Гарри большими невинными глазами. — Мой папа тоже был не в восторге, когда узнал, что его сын волшебник, да к тому же гей, и Хогвартс не стал для меня каким-то убежищем. Кроме того — без обид, но вы ведь не то чтобы люди, так? Все эти кентавры, русалки, вейлы и прочие странные чуваки. И Катберт прав, ты действительно ведешь себя так, словно ты лучше всех. Помнишь Ричи Кута? Ты с ним ужасно обошёлся. После тебя он был совсем разбитым, и ранимым, и... — за это, кстати, спасибо, мы провели волшебную неделю в Брайтоне...
— Малкольм, может, хватит? — прервал его Катберт.
— Но до тебя я никого не любил по-настоящему, дорогой, — сказал Малкольм, послав ему сияющую улыбку. — Согласно моей теории, такие как вы не способны чувствовать, как нормальные люди, — объяснил он Гарри. — Так что торговать вами не зазорно. А ещё это означает, что Катберт может себе позволить содержать меня в шикарных условиях, к которым я планирую привыкнуть.
— У меня есть чувства! — прорычал Гарри.
— Да ладно? — воскликнул Малкольм, и глаза у него заблестели, как у любопытной птички. — И к кому же?
— Не твоё дело!
Гарри не мог себе представить более бредовой ситуации — обсуждать парней с Малкольмом Бэддоком, который в настоящий момент выступал в роли Бонни при Клайде-Катберте. Он едва не возненавидел Бэддока сильнее Катберта — за его легкомысленное отношение ко всей этой ситуации. Ему хотелось задушить их обоих голыми руками.
Малкольм сощурил свои светлые глаза.
— Хотя, если подумать, ты был совершенно прав, что выбрал Поттера, Катберт. Так я смогу утешить Малфоя. Я с радостью!
Из горла Гарри вырвался низкий угрожающий рык. Катберт выглядел так, словно солидарен с Гарри. Малкольм слегка вздрогнул, закрыв глаза.
«О», — подумал Гарри.
Он хотел убить Катберта с Малкольмом. Хотел изувечить их. Но он не мог. У него был только один способ к ним подобраться. Не важно, к кому из них: ключи висели на поясе у обоих.
С Малкольмом Гарри провел ночь, так что у того должен быть дополнительный иммунитет, но Малкольм не ненавидел Гарри так, как Катберт. А ещё он в целом выглядел более восприимчивым — то есть, немного похожим на проститутку в блёстках.
— Послушай, — тихо сказал Гарри, — может, подойдёшь поближе?
Малкольм удивленно взмахнул длинными накрашенными ресницами:
— Э, нет, спасибо, — настороженно ответил он. — А чего ты вдруг покраснел?
Гарри Поттер, неотразимый бог любви, начал подозревать, что силу его вейловского обаяния изрядно переоценивают.
14.3 (19.05.2016)Прикрыв глаза, он попытался воскресить в памяти ту ночь с Бэддоком. Правда, это было так давно, воспоминание подпортилось от времени и ещё больше — от того, что он теперь знал, какой Бэддок на самом деле. Гарри помнил пьяный угар, темноту, спутанные простыни и горький вкус сигарет Малкольма на языке, помнил, что двигался с отчаянием, был слишком груб, потому что ему чудилось, что можно как-то прорваться через всю эту сумятицу к яркому и чёткому образу пьяного Малфоя, смеющегося в свете фонаря. Тогда он не хотел Малкольма. Он и сейчас его не хотел, он точно знал, кого и чего хочет, и больше не намерен был кривить душой.
Он хотел разорвать Бэддока на части. «Но — подумал Гарри, — ведь дикие вейлы соблазняли людей для того, чтобы потом их съесть».
Гарри открыл глаза и ощутил небывалую ясность. Его кровь кипела от ярости, и он вспомнил свой сон о тёмных лесах. В том видении мир едва не светился: стальные и жёлтые блики, яркие, насыщенные краски. Он поднял руку и поманил пальцем:
— Сюда, Бэддок, — прошелестел он, окутывая каждую гласную сладкими тягучими обертонами. — Я сказал, иди сюда. Ко мне.
При звуках этого голоса веки Бэддока затрепетали, и Гарри облокотился о решётку, мысленно приказывая тому подойти. Он ведь вейла, так? Именно поэтому они заперли его тут, считая, что это в порядке вещей. Тогда он и будет вести себя как вейла, со всей силой, на которую способен — а когда вейла зовёт тебя, ты идёшь. Даже не задумываясь, зачем.
— Быстро, — прорычал Гарри, и Бэддок вдруг рванулся к клетке, чуть не упав.
Он подбежал, спотыкаясь и оскальзываясь на сыром бетоне, распахнул дверцу и уцепился за неё дрожащими пальцами. Гарри прыгнул, метя ему в горло.
Шею Гарри пронзило электрическим разрядом, словно ошейник вдруг превратился в колючую проволоку под напряжением. От шока он упал на колени, задыхаясь и беспорядочно шаря руками по бетону, на миг ослепнув от боли.
Когда Катберт подошёл и пнул его в живот, Гарри рухнул на пол ничком, ощутив во рту вкус крови.
— Советую больше так не делать, — рявкнул Катберт. — Думаешь, ты у нас первое чудовище, которое пытается проделать свои штучки? Этой суке-сирене я кляп воткнул и еды не давал неделю — что ты на это скажешь?
Гарри сощурился, дожидаясь, пока зрение перестанет туманиться от боли, и лицо Катберта над ним обретёт хоть сколько-нибудь осмысленные очертания.
— Уже сказал, — прохрипел он. — Что убью тебя. Больше нечего.
Под боком у Катберта дрожал Малкольм. Блёстки на его футболке, составляющие слова «Королева чертей», поплыли перед глазами бесформенной сверкающей массой. С огромным усилием Гарри стянул разбросанные обломки себя воедино. Он пока не мог позволить себе отключиться.
— Ты меня не так понял, — сказал Гарри, сплюнув кровь. Она растеклась на мрачном сером полу ярко-красным пятном. — Я не собирался нападать. Я просто хотел, чтобы ты подошёл ближе, и я мог... — он закрыл глаза и продолжил едва слышно — Малфою...
Катберт издал звук отвращения.
— Что — Малфою? — спросил Бэддок удивлённо и с долей любопытства.
Гарри сжал кулаки и оттолкнулся от земли, поднявшись на четвереньки. В таком положении он почувствовал себя капельку лучше.
— Если ты как-нибудь его встретишь, — начал он. — Можешь соврать, что я сказал это тебе... о, да когда угодно. Просто есть кое-что... — он сглотнул скользкую от крови слюну. — Я очень хочу, чтобы он знал.
— Пошли, Малкольм, — позвал Катберт.
— Минутку, — как-то рассеянно ответил Бэддок. Он опустился на колени, и в поле зрения Гарри расплывчатым пятном замаячило его лицо. — Что? — спросил он с оттенком мягкости. — Что ты хотел сказать Малфою? Я передам.
Одной рукой Гарри схватился за дурацкую блестящую футболку Бэддока, притягивая того ближе, и зашептал ему на ухо. После чего позволил себе обмякнуть, хотя сама мысль о том, что он падает головой на плечо Бэддоку, наполняла его отвращением. Он не мог выдержать больше ни минуты. Чувствуя тошноту и боль, он отпустил себя, скользнув в глубокую холодную темноту.
14.4 (21.05.2016)***
Гарри только недавно успел проснуться, когда из одного окна вдруг пропал солнечный свет, как будто случилось очень локальное затмение.
До этого Гарри слушал рассуждения Юджинии Варли о том, что она, пожалуй, предпочла бы отправиться в плавание по Амазонке, чем возвращаться в Хогвартс, где её продолжат безжалостно дразнить.
— Придумает мне очередную кличку, какую-нибудь «Визжинию», — угрюмо предрекла она.
— Это Рэтклифф, что ли?
Мисс Варли холодно воззрилась на Гарри:
— Почему это вы сразу о нём подумали?
У Гарри не было особого опыта общения с детьми, но ему показалось, что с мисс Варли должно быть особенно сложно. Она больше походила на чопорную ежиху, чем на его представления о похищенном ребёнке, и была при этом такой настоящей — как и все остальные. Какую же чушь нёс вчера Бэддок! Гарри их всех вытащит.
— Теперь, когда мы знаем, что ваш напарник не появится, — начала полурусалка, — может, мы просто...
— О, он появится, — рассеянно возразил Гарри. — Я просто не знаю, сколько у него уйдёт на это времени. Так что вместо того, чтобы сидеть и ждать, я предлагаю...
И как раз в этот момент произошло затмение. Подняв голову, Гарри увидел стремительно приближающуюся тень и немного успокоился. Внутри внезапно потеплело. Он знал, что Малфой придёт: не знал, как и когда, но был в этом уверен. И всё же, было приятно убедиться в своей правоте, в том, что мир таков, каким должен быть.
Когда в помещение вместе с окном и большей частью стены ворвался летающий автомобиль, плечи Гарри расслабленно опустились. По полу, закатываясь между клеток, загрохотали куски бетона, а из водительского окна высунул голову Рон и крикнул: «Все живы? Никого не завалило?»
Дверца пассажирского сиденья распахнулась, и из зависшей в воздухе машины кто-то выпрыгнул. В тени автомобиля промелькнул силуэт в тёмной одежде и со светлыми волосами. Упав, он перекатился по полу, как его учил Гарри, вскочил на ноги и заскользил глазами по клеткам, будто его внимание было лучом прожектора, выискивающим одну-единственную цель. Найдя Гарри, он сцепился с ним взглядом.
— Ты, — рыкнул Малфой.
Он зашагал по складу так, словно железные клетки с пленниками были незначительными препятствиями на его пути, которые он едва замечал. Малфой не разрывал контакт их взглядов, в глазах его была полная сосредоточенность и ярость. Пронёсшись мимо всех полукровок, он налетел на Гарри, схватил его за ошейник, как будто ни капли не удивившись его наличию, одним скупым движением обернул поводок вокруг кисти и дёрнул.
— Ты такой тупой, что я готов тебя убить, — свирепо сказал Малфой и поцеловал его.
Это был, наверно, худший поцелуй в жизни Гарри. Очевидно, Малфой был слишком взбешён, чтобы думать, что делает, и просто вминался губами в его губы, кажется, решив избить Гарри своим лицом в наказание. И от этого поцелуя каждая мышца в теле Гарри внезапно полностью расслабилась, как будто кто-то одновременно распустил все тугие узлы, позволив на миг поверить, что всё пройдёт гладко, что всё ещё может быть просто.
Гарри втянул воздух и качнулся вперёд, прислоняясь к твёрдым выступам знакомого тела. Свою не занятую цепью руку Малфой неожиданно положил Гарри на затылок, нежно запустив пальцы в волосы. Губы Малфоя приоткрылись во вздохе, не то обречённом, не то облегчённом, и Гарри наконец-то оказался достаточно близко. Теперь он мог ответить на поцелуй, крепко держась за теплую ткань потёртой футболки Малфоя, щурясь от залившего всё солнечного света.
Когда Малфой отстранился, Гарри приоткрыл глаза, моргнул и всмотрелся в его лицо, с зацелованными губами и холодным обвиняющим взглядом.
— Ты идиот. Как ты мог сделать такую глупость? — возмутился Малфой, продолжая свою яростную тираду так, словно и не было никакой заминки. — Что на тебя нашло? Поттер, тебя что, жизнь вообще ничему не учит?
— Я не мог иначе, — тихо ответил Гарри. Он снова прижался к Малфою и поцеловал сердитые губы: так легче думалось. — Ты меня не слушал — во что бы то ни стало хотел расследовать всё сам, а времени не было, дети были в опасности, а ты не слушал.
— Я бы выслушал! — возразил Малфой. В его голосе проскользнула нотка тревоги, но в основном там звучала убеждённость в том, что он ни в коем случае не мог быть неправ, о нет, потому что его гениальные планы всегда оборачивались успехом. — Если бы ты рассказал мне, что задумал и заявил, что сделаешь это, несмотря ни на что, я бы помог, я бы не дал тебе совершить такую непростительную глупость, спасать тебя — моя работа...
Раньше Гарри не был уверен, что именно это было основной мотивацией Малфоя, учитывая, что в деле была замешана Кэти, но не знал, как сказать ему об этом — да и зачем? Сейчас Гарри верил, и все прочие объяснения, которые он мог придумать, теряли значение и рассыпались на части. Он отчетливо чувствовал тело Малфоя сквозь одежду, так близко, его сила и тепло были скрыты от Гарри лишь тонким слоем хлопка и джинсовой ткани.
— Ты был в таком смятении, — пробормотал Гарри. — Я хотел разобраться сам, чтобы ты мог больше не переживать.
Малфой с ноткой отчаяния хохотнул куда-то ему в губы.
— Да уж, так гораздо лучше. Спасибо за заботу, Поттер. Так я всего лишь думал, что ты, возможно, уже мёртв — не о чем и беспокоиться. Если ты ещё хоть раз выкинешь что-то подобное...
— Нет, — успокаивающе сказал Гарри. — Я так больше не буду.
— Я убью тебя, — сказал Малфой, снова целуя его. — Клянусь, убью.
— Кхе-кхе, — откашлялась Юджиния Варли, и в её голосе прозвучало осуждение, достойное строгой учительницы лет шестидесяти.
Гарри осознал, что он делает и где он это делает в тот же миг, когда Малфой, залившись краской, отпрыгнул в сторону и оглянулся на толпу зрителей в клетках и висящую в воздухе машину.
Полурусалка наблюдала за ними с пола, где сидела, скрестив чешуйчатые ноги. Она откровенно забавлялась: казалось, для полного счастья ей не хватает только ведёрка попкорна.
— Не обращайте на нас внимания, — сказала она.
14.5 (23.05.2016)У Малфоя даже шея покраснела. Однако обёрнутую вокруг кисти цепь он не отпустил, держа эту связь между ним и Гарри туго натянутой. Гарри и шевельнуться не смог бы без его ведома.
Из машины раздался жалобный голос Рона:
— Они там закончили?
Со смутным ужасом Гарри увидел новое лицо, высунувшееся из окна машины, и понял, что на заднем сиденье обретаются Крэбб с Гойлом.
— Похоже на то, — отозвался Гойл. — Ты это видел, Винс? Это было очаровательно. Винс? Винс, а почему ты не удивлён? Ты что-то от меня скрывал?
— О господи, — пробормотал Малфой. — Чтоб я сдох.
Маневрируя в воздухе, Рон начал выискивать, где можно приземлиться, не врезавшись при этом ни в одну из клеток. Наконец, ему удалось поставить машину, лишь немного стукнув багажник. По поводу этой маленькой вмятины на его лице отразился ужас — как будто вся передняя часть автомобиля не была разбита в хлам.
— Внушительная команда, — сказал Гарри. — Э... а как вы узнали?
— Я был немного расстроен, — тон Малфоя заставил Гарри гадать, что сейчас лежит в руинах, аврорат или его квартира. — Так что Крэбб и Гойл пытались меня успокоить. Сначала просто уговаривали пойти в паб, а потом, когда я понял, что тебя нигде нет, мы нашли Уизли, и он рассказал мне твой план — хотя он не заслуживает называться планом, это был какой-то уродливый мутант, порождение слабоумного комбинаторства и старого доброго обычного слабоумия...
Гарри протянул руку и коснулся Малфоя между лопатками, напоминая, что сейчас не лучшее время закатывать скандал. Плечи Малфоя немного расслабились.
— Так вот, какое-то время назад Гермиона одолжила мне несколько своих... шпионов, и они в числе прочих наблюдали за Малкольмом Бэддоком. Никто другой в этот вечер ничего подозрительного не делал, и когда мне сообщили, что Бэддок отправился сюда — я отправился следом.
— Не знал, что ты подозревал Малкольма Бэддока, — мягко заметил Гарри.
Должно быть, Малфой до сих пор не восстановил душевное равновесие, потому что он не стал заявлять, что всё случившееся было частью его грандиозного многоступенчатого плана, или ставать в позу «Это же элементарно, дорогой Поттер».
— Вообще-то не подозревал, — ответил он. — Но его нельзя было списывать со счетов. Он постоянно болтался вокруг, и его якобы желание со мной переспать было до смешного прозрачным предлогом. Кроме того, он магглорожденный, и я знал, что у него проблемы с отцом. Что поделаешь, получается, злым гением в этом деле оказался слизеринец, — вздохнул Малфой. — Досадно, что люди так часто поддерживают стереотипы, но, пожалуй, я не удивлён. Только слизеринец мог столько времени водить нас за нос.
— Я оставил письмо для тебя Катберту, — сказал Гарри.
— А ещё ты переспал со злодеем, — продолжил Малфой. — Ха!
Тут он повернулся к Гарри и нахмурился, между его бровей залегла складка. Его лицо и до этого было напряженным, ужасно усталым, с тёмными кругами под глазами: от него уже явно не стоило ждать новых гениальных идей, пока он не выспится.
— Так что, Катберт — марионетка Бэддока? — осторожно уточнил Малфой. — Одна из множества кукол его злодейского театра?
— Увы и ах, — ответил Гарри. — Катберт — злой гений. Они, эм, похоже, в... встречаются. В романтическом смысле.
— О господи, хаффлпаффец? Ему следует совершить самоубийство, чтобы избежать стыда, — объявил Малфой. — И, боже, этот хаффлпаффец наш... Катберт оказался... Хотя может, это мне нужно покончить с собой, чтобы избежать стыда, — он бросил на Гарри полный отчаяния взгляд. — Ну зато — повеселел он — ты всё равно переспал со злодеем.
— Это была твоя идея, — парировал Гарри. — Я считаю, ты виноват.
Тем временем Рон, Крэбб и Гойл пробирались через лес клеток. Гойл задержался поговорить с несчастным, выглядевшим как помесь человека с гиппогрифом, но Рон и Крэбб уверенно шли вперёд.
— Гарри, дружище, — сказал Рон. — Рад, что ты в порядке. Возможно, не в той степени, как некоторые, по крайней мере, так выражать свою радость я не собираюсь...
— Ох, укуси меня, — огрызнулся Малфой, тут же снова приобретая вид человека, готового умереть от стыда. Угасший было румянец вспыхнул с новой силой.
— Нет уж, спасибо, — ответил Рон. — Ладушки, ничего похожего на лом я с собой не захватил, а эти клетки, я полагаю, усилены магией. Как будем всех выпускать?
В этот момент дверь склада распахнулась, и вошли Катберт с Малкольмом Бэддоком.
14.6 (30.05.2016)— Бэддок, — сказал Малфой с такой угрозой в голосе, что Бэддок отступил на шаг назад. — Ты меня совершенно разочаровал.
— Эм, — промычал Бэддок, втянув голову в плечи. На нём была очередная неизбежно блестящая футболка с надписью «У меня 11 дюймов — и палочка тоже ничего!»
Пару мгновений Катберт выглядел ошарашенным, но потом с заметным усилием взял себя в руки.
— Рекомендую тебе заткнуться, — обратился он к Малфою. — Если, конечно, не хочешь, чтобы Поттера ещё разок поджарило.
Малфой глянул на ошейник Гарри, потом на ту половину его лица, которую он, судя по ощущениям, ушиб, когда упал. После чего Малфой смерил Катберта ледяным взглядом, полным невысказанной угрозы.
Гарри кашлянул и сказал:
— Кстати, об этом.
Все обернулись на него, и Гарри улыбнулся, расщелкнул ошейник и швырнул его на пол.
По этому сигналу остальные полукровки раскрыли свои клетки и вышли наружу.
Склонив голову набок, Гарри наслаждался выражениями лиц Катберта и Бэддока.
— А почему ты раньше этого не сделал? — спросил Малфой, одним движением выпуская цепь и выхватывая палочку.
— Я был совершенно доволен своим положением, — ответил Гарри.
Малфой моргнул, почему-то удивлённый, но никаких комментариев не выдал. Вместо них он выдал Гарри запасную палочку, вытащив её из чехла под футболкой.
— Подумал, что тебе это может пригодиться.
Гарри ухмыльнулся и Малфой ухмыльнулся в ответ, свирепо и прямо.
— Спасибо.
— Малкольм, — ослабевшим голосом проговорил Катберт. — Не подскажешь, как ты умудрился не заметить, что Поттер стащил твои ключи?
— Если помнишь, та одежда на мне долго не оставалась, я потом подумал, что в спешке куда-то их засунул, вейловы феромоны не слишком способствуют рациональному мышлению! — выпалил Бэддок. — И мне жаль, ребята. — Он окинул постепенно приближавшихся полукровок долгим взглядом. — Очень жаль.
Кольцо полукровок смыкалось, и наступила тишина, которую нарушило хихиканье Малфоя:
— Вейловы феромоны?
— Нужно было подманить Бэддока ближе, — пояснил Гарри. — Включил вейло-чары. Почти сработало. Оставшиеся несколько шагов он прошёл, когда я попросил его передать тебе кое-что от меня.
— Что именно? — резко спросил Малфой.
— Не помню, я в этот момент уже вроде как терял сознание, — ответил Гарри. — Какое-то сопливое признание. — Он снова ухмыльнулся Малфою, на этот раз торжествующе. — И достал ключи.
— Что ж, это главное, — признал Малфой.
— Потом я очнулся и всех освободил, — продолжил Гарри. — Я знал, что ты придёшь, но не знал, когда, а задерживаться смысла не было. Мы решили воспользоваться элементом неожиданности, когда они войдут.
— То есть, примерно так, как сейчас, — пробормотал Малфой.
Катберт и Бэддок оказались прижаты спиной к двери, и полукровки надвигались на них, словно грозная магическая стена с когтями и зубами. Катберт рванул на себя дверь, но мальчишка в толпе, выглядевший лет на тринадцать, произнёс одно слово на незнакомом Гарри языке, похожем на вой ветра во время бури, и дверь захлопнулась. И больше не открывалась, сколько Катберт её ни дёргал.
— Ага, — выдохнул Гарри. — Именно так.
Конлет издал долгий жуткий клич, который пробрал Гарри до костей, напомнив ему, что крик баньши считается предвестьем смерти. Конлет запрокинул голову, словно птица перед броском.
Подняв палочку, Катберт проорал заклинание, которое отбросило Конлета на пару шагов назад. Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Бэддок бросился в толпу, которая от неожиданности расступилась, и Гарри вдруг с кристальной ясностью осознал, кого тот выбрал своей целью: самого младшего ребёнка, того, кто скорее всего не будет способен себя защитить. Юджинию Варли.
Которая тут же вспыхнула пламенем.
— Ну уж нет! — прошипела она. От Юджинии, потрескивая, разлетались искры, но огонь не обжигал её, словно был её родной стихией. Рыжие волосы девочки распустились и теперь колыхались в самом сердце пламени, словно в воде. — С меня хватит! Я еду домой!
14.7 (01.06.2016)Гарри повалил Бэддока на пол у её пылающих ног.
— Ясно тебе? — рявкнул Гарри и врезал ему. А потом ещё раз. Бэддок попытался вывернуться и начал произносить заклинание — тогда Гарри ударил ему кулаком в зубы. Бэддок был слабым, они оба были слабыми и жалкими существами, которые охотятся на детей и разжигают предрассудки, но они об этом пожалеют, он заставит их об этом пожалеть, так, что они больше ни одного ребёнка и пальцем не тронут.
Он оторвался от избиения, когда его запястье оказалось в железном захвате. Гарри поднял голову и встретился взглядом с Малфоем.
— Возможно, тебе не стоит этого делать, — сказал Малфой холодно, но с некоторым напряжением.
— Малфой... — выдохнул Бэддок сквозь окровавленные губы.
Малфой не удостоил его и взглядом, только рот презрительно скривился.
— А может и стоит, — продолжил он, и в его словах сквозила ледяная ярость, результат накопленного за ночь праведного гнева защитника. — Решать тебе.
Что бы он ни сделал, Малфой поймёт. Им обоим было достаточно хорошо знакомо чувство ненависти и практически непреодолимое желание наброситься на врага, так что Малфой поймёт: вероятно, значительная часть его сейчас хотела, чтобы Гарри порешил Бэддока на месте.
Гарри хотел убить Бэддока. Он хотел, нет, жаждал, прикончить их обоих.
Но Малфой остановил его, дав возможность подумать. Рядом, совсем близко, была мисс Варли, и даже стоя в сердце огненного шара, она оставалась напуганным ребёнком. Ещё тут были Рон и Крэбб с Гойлом — люди, которых он уважал. А полукровки, скорее всего, последуют его примеру, что бы он ни выбрал. Катберт и Бэддок посадили их всех в клетки, словно животных. Но они не животные.
Он аврор.
Гарри закрыл глаза, подавляя острый импульс накинуться на Бэддока. От напряжения по спине по рубашкой катился пот. Мелькнула мысль взять Малфоя за запястье и притянуть его к себе, пусть даже через Бэддока, спрятать лицо в изгибе шеи и ощутить на миг покой.
Он вытянул руку из хватки Малфоя и поднялся на ноги. За спиной раздались звуки, как будто Бэддок достал палочку или собрался атаковать, но Гарри даже не обернулся.
И, разумеется, услышал малфоевское «Даже не думай!», и отчётливый звук очередного удара.
Перед ним было море полукровок и Рон, Крэбб и Гойл с палочками наготове. Конлет, похоже, успел прийти в себя и приложить Катберта об пол. Гарри увидел, как полурусалка сломала палочку Катберта о свое переливчатое чешуйчатое колено. Некоторые из бывших пленников отстали, но многие по-прежнему надвигались, сужая смертоносное кольцо, подобно медленно затягивающейся петле.
Чтобы его услышали среди визга баньши и пения сирен, Гарри громко скомандовал, впустив в голос шипение змей перед броском и крик хищных птиц, пикирующих на добычу:
— Остановитесь!
Конлет не выглядел готовым остановиться. Но тут женщина в чешуе вздохнула, покачала головой, отчего её волосы всколыхнулись, как водоросли на волнах, и схватила его за руку. Мужчина с рожками и кольцом в носу, смахивающем на бычий, — Гарри предположил, что это полуминотавр — отступил, давая Гарри пройти.
Полукровки разомкнули свой смертоносный круг, пропуская Гарри. Они не сомкнулись следом, а так и остались стоять, напряженные, но неподвижные, и наблюдали. Мальчик со змеями, растущими среди дредов у него на голове, кивнул, и все змеи разом зашипели. Катберт вздрогнул. Они стояли полные ярости, но управляемые — управляемые, а не укрощённые.
Полурусалка протянула Гарри обломки палочки Катберта.
— Я доставлю его в аврорат, — обратился ко всем Гарри, стараясь говорить спокойно и авторитетно. — Мы выясним имя заказчика. Вы все сможете дать против него показания. Вы все сможете прийти посмотреть, как его запрут в клетку, где ему придётся прозябать до конца своих дней.
Катберт лежал молча. Глаза его округлились, от шока или от страха — Гарри было безразлично, от чего. Он вытряхнул из руки обломки палочки, словно бесполезный мусор: они приземлились Катберту на грудь, и тот перевёл на них взгляд, по-прежнему молча.
— Что же ты не радуешься, Катберт? — оскалился Гарри. — Видишь? Иногда я всё-таки следую правилам.
14.8 (07.06.2016)***
Одно было ясно: им предстояло совершенно чудовищное количество писанины. Нужно было пройтись по всем отчётам о стажировке Катберта, а в случае Гарри это означало, что ему придётся сперва все эти отчёты написать. Аврорат был под завязку забит полукровками и их родственниками, и на его столе дожидалась заполнения башня постановлений, в которых значилось, что потерпевшие дали показания по делу и могут быть свободны.
Гарри хотелось освободить их всех немедленно, поэтому он старался изо всех сил.
Часть пострадавших не слишком переживала по поводу задержки. Полурусалка, которую, как выяснилось, звали Араминта, восседала на краю одного из рабочих столов, лениво флиртуя с Льюисоном, и выглядела вполне довольной жизнью. Конлет Фрексли при первой же возможности ринулся к Кэти, и Гарри уже давно их не видел.
До сих пор: потому что Кэти только что материализовалась у стола Малфоя. Чудесно.
— Привет, Драко, — сказала она. Кэти теребила каштановую прядку, и на её волосах, ещё более встрёпанных и распушённых, чем обычно, играли золотые блики. Она выглядела одновременно подавленной, счастливой и ужасно благодарной, и Гарри не верилось, что любивший её человек смог бы сохранить равнодушие, взглянув на неё сейчас.
Гарри ненавидел Кэти, целиком и полностью, несмотря на то, что она не сделала ничего плохого.
Малфой отодвинулся от заваленного бумагами стола и откинулся в кресле, глядя на неё снизу вверх.
— Привет, — ответил он.
— Я просто хотела... — Кэти неопределённо развела руками. — Спасибо тебе, Драко. За... за всё.
— Пожалуйста, за всё, — кивнул Малфой.
Кэти вздохнула и натянула рукава на пальцы, видимо, чтобы прекратить теребить волосы.
— Я надеялась, что, может, прошло уже достаточно времени, — начала она. — И мы могли бы... Я бы очень хотела остаться друзьями.
Помедлив, Малфой сказал:
— Можно попробовать. Но, возможно, ты решишь, что тебе это не нужно. Я не слишком приятный человек.
Кэти скорчила странную гримаску, как будто ответ её обрадовал, но несколько озадачил:
— Ну... я хотела бы попробовать.
— Тогда ладно, — согласился Малфой и швырнул в неё папкой. Кэти едва успела перехватить её, избежав сотрясения мозга. — Отнеси это в архив, Белл, — весело сказал Малфой, возвращаясь к своей работе. — И постарайся на этот раз не потерять. Иногда мне кажется, что архивом на самом деле управляет стая довольно невежественных гусынь. За некомпетентность, знаешь ли, наград не выдают.
— Э, — пискнула Кэти.
Малфой поднял брови, всем своим видом выражая снобизм чистокровного.
— В идеале до того, как стемнеет, Белл, — холодно заявил он, после чего ухмыльнулся:
— Я предупреждал, я не слишком приятный человек.
— Что ж. — Кэти, по-прежнему выглядела шокированной, но слабо улыбнулась в ответ. — Хорошо. Пойду спишу в архив.
Она медленно вышла. Малфой снова принялся за бумаги, на его губах играла лёгкая улыбка. Гарри не был уверен, радоваться ему или огорчаться по поводу того, что сейчас произошло, и жалел, что Кэти приходила не с целью объявить об их с Конлетом переезде в Германию. Но его ждала работа и люди, которых нужно было отпустить. Он склонился над постановлением.
Вскоре ему пришлось снова поднять голову: Шеклболт объявил, что с отцом Юджинии Варли связаться не смогли, и они с Малфоем назначены ответственными за возвращение ребёнка в Хогвартс.
— О, — сказал Гарри и улыбнулся Шеклболту. Тот и бровью не повёл, сохраняя привычное каменное выражение лица.
— Только не застревайте там надолго, не заставляйте меня пожалеть о том, что я отпустил вас двоих без присмотра, — предупредил он, и пять минут спустя Гарри, Малфой и мисс Варли уже сидели в машине, поднимаясь навстречу всё ещё светлому утреннему небу.
14.9 (13.06.2016)Мисс Варли сгорбилась на заднем сиденье, не слишком соответствуя образу счастливо спасённого ребёнка. Её волосы всё ещё слегка отдавали пеплом. Малфой пытался развеселить девочку, демонстрируя ей возможности своего радио, Мориса, но особого успеха не добился.
Они приземлились на лужайке перед Хогвартсом. Первой к ним выбежала Лаванда Браун, которая тут же подхватила Варли, заключая её в бурные объятия. Затем в их сторону потёк ручеёк студентов, быстро превратившийся в реку, когда, замечая из окна суматоху, все начали спускаться в надежде на что-нибудь более интересное, чем утренние занятия.
Мисс Варли пока не отпускала Лаванду. Малфой, как обычно, был занят беседой со Снейпом. Гарри пошёл навстречу невысокому темноволосому мальчику в пижаме, которого легко было отличить от остальных по огромному слизняку в руках.
— Рэтклифф? — уточнил Гарри.
— Мистер Поттер, — поздоровался Рэтклифф. — Значит, Варли снова с нами? Посмотрите, как Евстафий вырос!
— Э... очень мило, — с сомнением сказал Гарри. — Послушай, я хотел с тобой кое о чём поговорить. Возможно, ты ещё этого не понял, но дело в том, что Юджиния Варли наполовину феникс. Именно поэтому её слёзы способны, эм, исцелять слизней на грани смерти, а иногда она, э, вспыхивает пламенем. Думаю, тебе стоит помнить, что...
Он подготовил немного неуклюжую речь на тему того, что девочку нельзя дразнить и точно не стоит напоминать о её происхождении (например, о том, что она вылупилась из яйца — это её, похоже, сильно смущало), но запнулся, осознав, с каким странным выражением смотрит на него Рэтклифф.
— Вы серьёзно, сэр? — спросил тот.
— Э... ага, — ответил Гарри.
— Значит... значит, теоретически, она может создать целую армию зомби-слизней, — проговорил Рэтклифф. — А ещё она иногда вызывает огонь. Вы это хотите сказать?
— Э... ага, — повторил Гарри.
Лицо Рэтклиффа светилось жутковатым восторгом.
— Мне папа говорил, что я скоро пойму, зачем нужны девчонки, — признался он шёпотом, очевидно, от потрясения.
Затем он развернулся и целеустремлённо зашагал к Лаванде и мисс Варли. Последняя смотрела на него с большим подозрением.
— А тебе чего? — спросила она, выпустив, наконец, руку Лаванды.
Рэтклифф бочком подобрался поближе.
— Юджиния, — заискивающе улыбнулся он, — я так рад, что ты вернулась. — Подумав, он добавил тоном человека, делающего предложение, от которого не способна отказаться ни одна женщина:
— Хочешь подержать моего слизня?
Покачав головой, Гарри отвернулся от них и пошёл к Малфою. Возможно, он должен был предвидеть такой поворот, но несмотря на весь свой опыт общения со слизеринцами, они во многом оставались для него загадкой.
Малфой всё ещё разговаривал со Снейпом, и как раз изобразил правой рукой в воздухе какую-то фигуру, без сомнения, чтобы проиллюстрировать свою невероятную гениальность. Гарри поймал его левую руку и, скользнув по кисти, сжал запястье.
— Привет, — сказал он. Малфой прислонился к нему спиной, как делал уже тысячу раз — простой жест, означавший, что он устал и рад, что Гарри рядом.
— Привет.
Снейп взирал на них с таким видом, словно сегодня он ненавидел свою жизнь чуть больше, чем обычно.
Гарри лучезарно улыбнулся Снейпу, зная, что такое поведение раздражает его больше всего, и повернулся к Малфою.
— Поехали домой.
— Да уж, тебе явно не помешало бы отдохнуть, — вынужденно признал Снейп, пряча потенциальную заботу под грудой презрения ко всему миру в целом. — Отправляйся.
«И обезьяну свою забери», — мысленно закончил за него Гарри.
Снейп пошёл сгонять студентов обратно в школу. Его мантия развевалась на ветру, а проступившая седина отблескивала серебром в солнечном свете. Он был похож на большого ворона, принявшего на себя обязанности пастушьей собаки: он не подходил для них, но долг свой исполнял. Студенты, не слишком сопротивляясь, последовали за ним в замок.
Гарри и Малфой отправились домой.
14.10 (03.07.2016)***
Если бы Гарри мог делать всё, что пожелает, он бы сейчас взял Малфоя в охапку и залёг спать часов на двенадцать. Ну или даже не сразу спать...
В действительности же, когда они вернулись в квартиру, Гарри заварил чай, выбрав это как достаточно нейтральное и не самонадеянное действие, раз уж попытка прижать Малфоя к холодильнику и поцеловать в прошлый раз обернулась провалом. Ещё он сварил для Малфоя кофе и размешал тёмную жидкость, слушая, как ложечка звякает о фарфор.
Малфой, который уселся на разделочный стол, когда Гарри взялся за чайник, принял предложенный напиток без комментариев. Он слегка вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись, но взгляд не поднял, сгорбившись над чашкой, и Гарри отвернулся, чтобы налить себе чай.
В мире Малфоя молчание никогда не предвещало ничего хорошего. Скорее это была табличка, предупреждающая о том, что впереди и зыбучие пески, и драконы.
На миг Гарри всем сердцем пожелал, чтобы они снова очутились на складе, когда пальцы Малфоя запутались в его волосах, и казалось, что всё так просто.
Повернувшись с кружкой в руке, Гарри направился было к дивану, но Малфой поднял ногу и упер её в холодильник, перекрыв проход.
Гарри уставился на Малфоя, а тот задрал подбородок, глядя в ответ почти с вызовом.
— Думаю... мне нужно извиниться, — сказал он медленно, словно тщательно подбирал каждое слово.
— Что? — озадаченно переспросил Гарри.
Малфой смотрел в его сторону, но избегал встречаться взглядом.
— За своё поведение, — пояснил он. — Я переволновался.
— За ... ? Чего?! — неверяще воскликнул Гарри, сунув свою кружку на сушилку, откуда она упала в раковину, залив всё чаем. — Малфой, ради бога, как будто я был против.
— Не был, — признал Малфой с выражением лица человека, который попробовал незнакомое блюдо и пока не уверен, нравится ли оно ему. — Я знаю. Просто это не было... Я не хотел, чтобы ты понял меня неправильно.
Гарри облокотился о плиту, намертво вцепившись в её край пальцами.
— О, — сказал он. — Ясно.
— Мы собирались жить вместе, — сказал Малфой, и Гарри поморщился, услышав глагол в прошедшем времени. — И быть партнерами, и я бы... я бы лучше так всё и оставил. Мне бы хотелось жить с тобой.
— С чего ты взял, что мы не будем жить вместе? — рявкнул Гарри из-за боли, и тут же пожалел об этом, увидев, что Малфой ещё больше замкнулся. — Я тоже хочу жить с тобой. Это была моя идея. Причем тут это вообще?
— Ну, мы же не можем... — начал Малфой неровным голосом.
— Но почему? — завопил Гарри, и тут же виновато cник.
Малфой не обязан был испытывать к нему те же чувства. Да, его прикосновения казались Гарри необходимыми как воздух, но это ведь не значило, что без них он на самом деле умрёт. У него не было права ничего требовать от Малфоя.
Гарри поднял голову, надеясь увидеть в лице Малфоя хоть каплю сочувствия.
А встретил разъярённый взгляд.
— Ты меня совсем не понимаешь, да? — спросил Малфой острым, как скальпель, голосом. — Или дело в этом, или тебе всё равно, или ты просто сумасшедший. Ты, наверно, думаешь, что это ужасно удобный вариант, но ты вообще представляешь, что будет со мной? У меня это так не работает! Это будет кошмар и... безумие, жить, и работать, и... сложить все яйца в одну корзину, и чего ради? Чтобы всё разбилось вдребезги? Ты точно с ума сошёл. Ты что, не понимаешь, какой катастрофой это обернётся?
— Ты прав, — сказал Гарри. Малфой сгорбился, и у Гарри зачесались руки что-нибудь сломать. — Я тебя не понимаю, — продолжил он. — Ты... из всего, что ты наговорил, я понял только одно: ты считаешь, что из меня выйдет хреновая корзина для яиц.
По губам Малфоя скользнула призрачная, почти незаметная улыбка, и Гарри ощутил на месте сердца пустоту. Как же ему хотелась вернуть эту улыбку, сделать её настоящей, чтобы можно было всё исправить и вернуться к тому, что было между ними раньше.
— Я думаю... — Малфой сглотнул и закрыл глаза, запрокинув голову.
Гарри ощутил недопустимый порыв просто взять и сократить разделявшее их расстояние — так легко, всего пара шагов — зарыться носом в изгиб шеи, прижаться к стройному телу, скользнуть губами по уху Малфоя, найти его губы.
Малфой открыл глаза: ясные, серые, холодные. Гарри ещё сильнее стиснул край плиты.
— Я думаю, нам лучше просто остаться друзьями, — сказал Малфой. — Ладно?
14.11 (21.07.2016)Гарри сжал зубы. Решать Малфою. У него самого не было никакого права.
— Ладно, — хрипло ответил он.
— Ладно, — голос Малфоя дрогнул, словно от короткого смешка. — Ладно. Хорошо. Значит, определились.
Гарри смотрел в пол. Малфой убрал ногу с холодильника, открывая Гарри проход, и сполз со стола.
— Мы можем обо всём этом забыть, — предположил Малфой без особой уверенности, с ноткой мольбы. — Не влюблён же ты в меня, в конце концов? — добавил он, на этот раз хохотнув в полный голос, словно сочинил самую дурацкую шутку в мире.
Гарри поднял взгляд.
— Вообще-то да, — сказал он всё таким же хриплым голосом. — То есть, мне кажется, что да.
Он чувствовал злость и беспомощность: да, это ничего не меняло, но смеяться-то зачем? Гарри не знал, куда деть глаза после своего признания — он ещё ни разу в жизни такого никому не говорил — так что он засунул руки в карманы, не разжимая кулаков, и смотрел куда угодно, лишь бы не на Малфоя.
— Тебе... кажется, — повторил Малфой медленно, бесцветным голосом. — А когда ты будешь уверен?
— Да уверен я! — яростно ответил Гарри. — То есть, я знаю, что... что я чувствую. Я просто думал, это будет немного... иначе. Больше похоже на то чувство, о котором все говорят, которое описывают в книгах. Такое, такое более... милое, что ли. Более деликатное... да что я несу.
— Я смотрю, твой мир полон удивительных открытий, — заметил Малфой дрожащим голосом. — А что будет со мной, когда ты найдёшь это своё милое и деликатное чувство?
Гарри как-то резко дернул рукой и раздраженно потер ей шею, чтобы избежать искушения сделать что-нибудь другое. Что конкретно — он и сам не знал.
Не в силах и пяти минут провести с Малфоем, не глядя на него, Гарри снова поднял взгляд. Малфой смотрел на него круглыми глазами. Его волосы топорщились, как пух одуванчика, словно он только что получил удар током или был чем-то до смерти напуган.
Гарри подумал, что бешенство, которое ему приходится испытывать из-за этого человека, рано или поздно его убьёт, но на этот раз вид Малфоя его почему-то немного успокоил.
— Ничего, — резко сказал Гарри и вытер губы тыльной стороной ладони, словно мог стереть всё, что успел наговорить, и начать заново. — Это бы ничего не изменило, понимаешь? Тебя я бы всё равно хотел сильнее.
Малфой снова сглотнул, с едва слышным щелчком, словно у него в горле всё пересохло.
— Нет, я не то имел в виду, — в отчаянии затараторил Гарри, — «Хотел» не в том смысле, что я бы именно хотел, а...
— Да понял я, понял, заткнись, — к огромному облегчению Гарри перебил Малфой. — Я думаю. О господи, вейлово обольщение партнера!
— Э, — промычал Гарри. — Ага. Это — я уверен, что уже научился это контролировать.
— О господи, — слабым голосом повторил Малфой. — И когда ты планировал мне обо всём этом рассказать?
В этом вопросе зазвучала резкость, такая очень малфоевская категоричность, по которой Гарри всегда понимал, что сейчас очень важно отстоять свою правоту, иначе окажешься виноват во всём на свете.
— По-моему, я довольно ясно дал тебе понять, — огрызнулся он.
— Ты... — Малфой захлебнулся словами и замолчал на целую минуту. — Не было такого, псих ты сумасшедший! Ради всего святого — как я должен был по... Ты говорил, что это всё ерунда!
— Неправда, — решительно возразил Гарри. — Это когда ещё я такое говорил?
— Прямо здесь, — начал Малфой медленно и рассудительно, как человек, убеждающий самого себя, что он сходит с ума. — На кухне, я стоял на этом самом месте и спросил: «Это ведь не так уж важно?» и ты ответил «Нет». Или ты говорил на языке сумасшедших, где всё наоборот? Потому что я этого не понял!
Тут до Гарри дошло. Он прекрасно помнил ту ночь, и даже понял, о каком разговоре идёт речь — вот только Малфой явно с тех пор разобрал его на фразы и составил их в таком порядке, что они потеряли весь смысл.
— Ты спросил, так ли это важно и не изменится ли у нас всё. И я сказал, что нет, ничего не изменится.
— Да нет же, ты сказал «нет» в смысле «нет, это не важно», а потом... — тут Малфой, видимо, понял, какое это гиблое дело — доказывать Гарри, что тот имел в виду не то, что сказал — и сжал пальцами переносицу, как будто у него разболелась голова. — О господи, — повторил он глухо. — А ведь считается, что мы прошли специальную подготовку в области коммуникации и дознания. Считается, что мы в этом лучшие из лучших. Я сейчас заплачу.
Продолжение здесь.